Неточные совпадения
Во Франции произошел крупный переворот: Луи-Филипп [Луи-Филипп (1773—1850) — французский
король (1830—1848).] бежал, Тюильри [Тюильри — королевский дворец в Париже, построенный в XVI веке.] был захвачен, и объявлена была республика; главным правителем назначен был Ламартин [Ламартин Альфонс (1790—1869) — знаменитый французский поэт и политический деятель.]; вопрос рабочих выступил на первый
план.
Задний
план занят белым фасадом дворца с высокой и широкой террасой; на массивном троне — гигантский
Король.
Когда же было получено в Рагузе известие о заключении между Турцией и Россией мира, я стала настоятельно уговаривать князя Радзивила отказаться от неосуществимых его
планов и советовала ему, воротясь в Польшу, примириться с
королем Станиславом Августом.
— Так. Одни миллиарды? Хорошо. Но твой
план: взорвать землю или что-то в этом роде? Или ты и здесь лгал? Не может быть, чтобы ты хотел только… открыть ссудную кассу или стать тряпичным
королем!
Она объявила ему, что оставила прежние
планы ехать в Константинополь и из Турции действовать посредством преданной ей партии в России; но решилась отправиться в Польшу, чтобы в Варшаве, соблюдая строжайшее инкогнито, повидаться с
королем Станиславом Августом.
Он пришел в восхищение, когда князь Лимбург, поверяя ему
планы мнимой наследницы русского престола, уверял его, что как скоро она наденет на голову корону деда своего Петра Великого, то немедленно приступит к политике прусского
короля, перед которым благоговеет, что она теперь же, посредством сношений с Пугачевым, постарается способствовать расширению владений Фридриха II на востоке, для чего отклонит вмешательство Австрии турецкими делами, а внимание России — войной с шведским
королем, который таким образом будет помогать и ей, и Пугачеву.
Радзивил, будучи в Париже, поколебался было: ему, обладателю столь громадных богатств, страшно было расстаться с ними, но, построив уже
план поездки в Константинополь, он посоветовался с французским министром герцогом Эгильоном и по его внушению решительно отказался от покорности
королю Понятовскому.
Фридрих II был связан с Брауншвейгским домом узами крови, и, несмотря на то, что их отношения были довольно холодны, можно было опасаться, что прусский
король отнесется к
планам Елизаветы Петровны неодобрительно.
Желая польстить тайной склонности Елизаветы Петровны, маркиз уверил ее, что
король, содействуя ее
планам, занят лишь ею и ее выгодами.